Судьбоанализ Липота Сонди в цитатах и комментариях

   Вот уже 70 лет, со дня публикации в Венгрии своей первой работы «Анализ брачных союзов», и до настоящего времени, имя Липота Сонди вызывает в научных кругах повышенный интерес и живой отклик. Вокруг его учения все время шли и продолжают идти горячие споры, а в оценках открытий, сделанных Сонди, со стороны официальной академической науки, можно встретить самые разнообразные и неоднозначные мнения и суждения.

   Действительно, с одной стороны, Липот Сонди хорошо известен как создатель оригинального учения «Судьбоанализ» и автор уникальной проективной методики. Он признан, как ученый с мировым именем, стоящий в одном ряду с такими мыслителями и «грандами  психологической науки», как З.Фрейд, К.Юнг, К.Роджерс, К.Ясперс и т.д.
  
   С другой стороны, его учение во многих академических кругах подается слишком примитивно или односторонне, и, как нам кажется, оно до сих пор не осмыслено во всей его полноте. Такое амбивалентное отношение к Липоту Сонди представляет его, как самого великого, среди неизвестных ученых и самого неизвестного, среди величайших мыслителей нашей эпохи.
  
   Причин, объясняющих такое положение Сонди в научной среде, скорее всего несколько. Это и Вторая Мировая война, прервавшая самый продуктивный, «венгерский» период его научной работы, уничтожившая весь архив данных, разбросавшая его учеников и последователей по всему свету и вынудившая ученого искать пристанище для себя и своей семьи в чужой стране. Это и послевоенный шок, возникший в сознании общественности, когда были обнародованы факты использования политиками ряда стран научных исследований в генетике как повод для массового геноцида в форме «чистки наций» и последовавшее за этим многолетнее непроизвольное отторжение и неприятие работ, имеющих генетическую подоплеку открытий.
  
   Однако, на наш взгляд и в первую очередь, это связано с тем, что гениальные открытия Липота Сонди намного опередили традиционную академическую мысль и существующие парадигмы в самых разных областях современной науки о человеке, которая только сейчас пытается осмыслить его энциклопедические идеи.    
     
   Наша статья не претендует на всеобъемлющий анализ многочисленных научных достижений этого разностороннего ученого. Мы рассмотрим лишь наиболее важные, где в полной мере проявился поистине неоценимый вклад Сонди в раскрытии проблем и возможностей Человека, в понимании его сущности и движущих им сил.
         
КОНЦЕПЦИЯ ЧЕЛОВЕКА В СУДЬБОАНАЛИЗЕ
         
   В первую очередь для обоснования своего учения Липоту Сонди требовалось решить достаточно сложную методологическую проблему, которая охватывала бы, с одной стороны, целостность и единство форм человеческого существования, а с другой – учитывала все ее многообразие и широкую вариативность проявлений. Необходимо было предложить такую концептуальную категорию, в которой одновременно сочетались и раскрывались следующие составляющие человеческого бытия:
  
- биологические и психофизиологические свойства индивида; 
- социальные условия жизнедеятельности человека и его ближайшего окружения;
- сознательная и духовная сфера личности, как фактор ее развития и  становления.
  
   Каждая из этих форм человеческого бытия имеет свою самостоятельную структуру, особенности функционирования и проявления в поведении, а также, выражаясь современным языком свою «модальность» измерения активности и потенциала личности. Поэтому Л.Сонди необходимо было учесть уникальность и самобытность каждой из этих человеческих «экзистенций» и в то же время найти всеобщий, объединяющий эти формы бытия эквивалент, некое интегрирующее понятие, которое, тем не менее, присутствует в каждой из них, имея свое собственное значение.
  
С этой целью он выдвигает и обосновывает центральную, базовую, многомерную категорию своего учения – «судьба», найдя в нем самое подходящее выражение, которое охватывает все, что касается человеческой жизни:
  
«Судьба это интеграция тела и души, наследственности и побуждений, «Я» и Духа, посюстороннего и потустороннего, всех личностных и межличностных феноменов»[1].           
  
   Следовательно, категория «судьба» понимается и функционирует у Л.Сонди по такому же принципу, что и понятие «архетип», т.е. как всеобщий, присущий всем образ поведения и мышления. Примечательно, что этимология слова «судьба» имеет в различных языковых культурах схожий смысл, значение которого в современном лексиконе можно свести к трем основным определениям:
  
1.    «Рок, предопределенность событий, неизбежность стечения ряда обстоятельств» - под этим понимается все то, что не зависит от воли и желания человека. Это такие события, где человек является объектом чужой воли, они проявляются в его жизни как непредсказуемые происшествия и направлены в прошлое.
  
2.    «Доля, участь, часть целого» - здесь человек является уже полноценным участником (участь) происходящих с ним событий, при этом его деятельность является сознательной и зависит от принятого им выбора, однако во всем этом проявляется определенная незавершенность, незаконченность (часть целого) течения жизненного цикла. Действия человека в этом случае определяются как поступки и отражают настоящее в его жизни.
  
3.    «Предназначение, подведение жизненных итогов, суд бытия» - под этим понимается все то, что скоро случится или произойдет. Здесь события начинают развиваться по собственной воле человека, однако в силу их всеобщей значимости вскоре выходят из-под его контроля, подчиняясь влиянию иррациональных, сверхличностных обстоятельств. В этом случае человек начинает испытывать воздействие, обратное влияние от тех действий, которые он когда-то предпринимал. За свой выбор и последующие за этим события человек должен нести ответственность, поэтому его действия определяются, как свершения и направлены в будущее.     
  
   Принципиально новым у Л.Сонди является то, что он сумел объединить в своей концепции все эти три значения понятия «судьбы», придав ей понимание объемной, целостной, диалектичной категории.  
  
   Поэтому, он признает, что многое, составляющее жизнь человека является предопределенным, неотвратимым, заданным не только самим фактом его рождения, но и целым кругом различных обстоятельств, над которыми он не властен. Человек вынужден постоянно считаться с такими факторами в его жизни, как наследственность, климат, культура, религия, политика, зарплата, семья и т.д. Пересечение всех этих зависимостей создает для человека целый водоворот случайностей, предугадать и контролировать который очень и очень сложно. Эти факторы образуют по определению Л.Сонди – «навязанную судьбу» человека и связаны с его прошлым, с судьбой его предков. 
  
   «Навязанная судьба человека является генетически детерминированной. Его жизненные выборы представляют собой генные реакции и обусловлены действием, прежде всего, латентно-рецессивных генов» [5].
  
«Навязанная судьба является состоянием, в котором доминируют:
1)    коллективная и родовая наследственность;
2)    вегетативная природа побуждений;
3)    социальный статус, навязанный человеку от рождения;
4)    мировоззрение, передаваемое через родовые и социальные традиции» [6].
  
   «Наряду с побуждениями, значительную роль в судьбоанализе играют латентные притязания предков – их стремление полностью повториться в жизни потомка в той самой форме экзистенции, которая (возможно, уже не раз) встречалась в истории рода» [6]. 
  
   Несмотря на то, что слово «предки» имеет мифологический оттенок, Л.Сонди понимает его в чисто психологическом смысле и определяет как специфические, присущие определенной кровно-родственной категории людей доминирующие потребности в системе их семейных ценностей и мотивации поведения. В жизни конкретного индивида влияние его родовых доминирующих потребностей проявляется в направлении генетически обусловленного им выбора супруга, друзей, профессии, однако также может навязать ему выбор болезни или способа смерти. Такое «взаимное притяжение родственников» в сфере социальных отношений, когда, заключая браки и вступая в дружбу люди, предпочитают генетически сходных индивидов - Л.Сонди назвал генотропизмом. 
  
   «Индивидуальный генотропизм человека – это его судьба. А судьба может сделаться видимой через те генотропические выборы, которые человек совершает. Отсюда аксиома судьбоанализа: «Посмотри на побудительные выборы человека, и ты узнаешь, что собой представляют его родственники и он сам, а также какая судьба его ожидает» [7].
  
   В своем исследовании «Анализ брачных союзов» (1937) Л.Сонди экспериментально доказал предположение о том, что предпочтения здоровых и больных людей обусловлены их генетическими, унаследованными чертами.
  
   «Зачем здоровому мужчине жениться на девушке с глубокой депрессией в будущем и произвести с ней четверых детей, страдающих такими же симптомами? Л.Сонди объясняет это тем, что две сестры, мать и бабушка молодого человека также страдали депрессией, и рецессивный ген этого заболевания вызвал у него генотропическое притяжение.
  
   В другом примере он описывает коммивояжера, вступавшего в любовную связь с несколькими дамами, проживавшими в городах, куда он ездил. Среди них была одна женщина, к которой он возвращался регулярно. Впоследствии она забеременела, и у нее родился глухонемой ребенок, хотя оба родителя имели нормальный слух. Анализ их родословных древ показал, что среди его и ее родственников в предыдущих поколениях и «по горизонтали» было немало глухонемых людей.

  
   Л.Сонди утверждает, что этих людей притягивали друг к другу гены, «стремившиеся» манифестировать себя путем зачатия родителями глухонемого ребенка» [8].
  
   Концепция генотропизма Л.Сонди самым коренным образом изменило наше представление в сфере объяснения взаимосвязи нашего поведения с прошлым опытом наших близких и дальних родственников и стало результатом смелого и выдающегося духовного прорыва, намного опередившего свой век.  
  
   Несмотря на то, что факторы навязанной судьбы никогда нельзя полностью преодолеть, ведущим потенциалом личности, как считает Л.Сонди, является ее стремление к свободе, а проявляется она в сущности психических функций человека. Благодаря личностно обусловленным способностям решать и выбирать, человек не является ни рабом своей природы, ни игрушкой окружающего его мира.
  
   «Сущностью психического является стремление жизненных функций к свободе» [5]
  
   По мнению Л.Сонди человек постепенно, по мере возрастания своей зрелости, постигая закономерности бытия, получает, наконец, шанс выбирать, исходя из своих возможностей. Действительно, осознавая свою глубинную специфичность, человек начинает понимать, что ни один из факторов, обуславливающих его жизнь, не предопределяет ее строго и однозначно. 
«После осознания человеком навязанности судьбы, его «Я» может свободно выбирать иную форму экзистенции» [5]).
  
   Следовательно, при осознании этих факторов «навязанной судьбы», ведущее положение начинает играть не предопределение, а самоопределение человеком своей жизни, в ситуации выбора из имеющихся у него возможностей.
  
   «Судьба связана с поэтапным восхождением по ступеням человеческого становления и свободным выбором среди осознанных возможностей экзистенции» [5] .
  
   Такое осознание человеком своих возможностей, которые открывают ему подлинный способ и смысл его бытия, при реализации наиболее предпочитаемого выбора, у Л.Сонди принимает значение «свободной судьбы».  
  
   «Мы говорим: судьба – это выбор, и различаем два типа действий, связанных с выбором.
Во-первых, это бессознательные действия, управляемые наследственными задатками. На данном этапе бессознательные притязания предков направляют личность в выборе любви, дружбы, профессии, различных форм заболевания и способа смерти. Часть судьбы, которая бессознательно реализуется через латентный образ предков, мы называем родовой навязанной судьбой.
  
   Во-вторых, это сознательные действия, которые направляются персональным «Я» личности. Эта часть судьбы является нашей персональной самостоятельно выбранной судьбой. Родовая навязанная судьба и персональная самостоятельно выбранная (или – «Я») судьба составляют целостность судьбы» [1].
  
   Таким образом, по мнению Л.Сонди, судьбу индивида определяют динамическое взаимодействие таких ее диалектических составляющих, как существование навязанного влияния предков и свободного выбора личностью того или иного варианта своего развития.  
Для Л.Сонди человеческая жизнь проявляется именно в диалектическом единстве и целостности «судьбы» и представляется, прежде всего, как постоянное изменение, становление, круговорот и динамика. Динамика изменений является результатом диалектического перехода комплементарных противоположностей, из которых состоит психическое, а полярные полюса находятся друг с другом в неразрывной связи и образуют, единство человеческой души. 
«Душевной диалектикой мы называем, в общем и целом такое взаимодействие противоположно направленных психических функций, которое обуславливает и сохраняет единство души» [1].
  
   Такое диалектическое единство психических функций и создают для человека, по мнению Л.Сонди,  возможность реализации «свободного выбора». Одна и та же психическая функция уже содержит в себе противоположно направленные тенденции, выбирая из которых человек выбирает свою «судьбу».   
  
   «Человек является носителем многих экзистенциональных возможностей, поэтому он может сменить свою наследственно обусловленную социально-негативную навязанную судьбу на свободно выбранную социально-позитивную. Например, человек с эпилептоидной или эпилептоидно-параноидной наследственностью вовсе не обязательно должен заболеть эпилепсией или паранойей. В зависимости от обстоятельств он может при помощи «Я» - управляемого выбора сменить «больную» судьбу на здоровую.
  
   Разные экзистенциональные формы могут быть экстремальной манифестацией одних и тех же, но полярно направленных психических функций в ряду сложных аллелей, например: эпилепсия – выбор профессии пожарного, шизофрения – выбор профессии психиатра. Причем речь здесь идет не о сублимации, т.к. меняются не цель и объект побуждения, а две экстремальные формы экзистенции одной и той же наследственной структуры. В таком случае, не эпилептик становится пожарным и не шизофреник – психиатром, а обладатель соответствующей кондукторной природы сам несет в себе биполярную структуру всего комплекса психических функций. На одном его полюсе располагается патологический (эпилептический или шизофренический), а на другом – социально-позитивный вариант экзистенции, связанный с профессиями педагога или психиатра (психолога).
  
   Оба варианта являются только функциональными возможностями экзистенции и никогда – необходимостью болезни или профессиональной деятельности. Способностью делать выбор между этими экстремальными возможностями экзистенциальных форм обладает сознательное «Я» человека.
  
   Таким образом, судьбоанализ не говорит о предначертанности. Его теория выбора в отношении унаследованных и осознанных экзистенциальных возможностей признает за индивидом единственно человеческую способность: «Свободу «Я» делать выбор» [1, 7]. 
  
   Однако, возможность «свободного выбора» для конкретного индивида всегда жестко ограничена временными рамками его жизненного пути. Человек в силу своей природы постоянно вынужден испытывать чувство незавершенности оттого, что он осознает конечность своего жизненного пути и поэтому вынужден, находится в настоящем, не имея возможности проверить или подтвердить правильность своего выбора в будущем.
  
   Поэтому, в одиночку совершить «свободный выбор» и выполнить миссию гуманизации своих социально-негативных форм экзистенции «судьбы»  человек не в состоянии. По мнению Л.Сонди это было бы самообманом, и человек превратился бы в сумасшедшего с манией величия.
  
   Реализовать свои возможности человек может только через передачу «бытийной мощи» Богу, когда он действительно в состоянии выйти за любые временные рамки и границы своего «Я». Ведь только трансперсональная всеобъемлимость в качестве самостоятельной величины бытия способно «выдержать» всю полноту «бытийной мощи», передаваемой ей человеком. Часть же перенесенного на Бога могущества бытия человек получает обратно в виде своеобразных «жизненных задач» или «жизненных смыслов», которые он теперь оказывается способен решить, поскольку уже не одинок. Он соединился с Богом в Духе, а поэтому обрел возможность заглянуть в будущее. Для этого современный человек должен восстановить в себе утраченную с приходом цивилизации и сопутствующей ей «разделяющего» мышления потребность в объединении с Божественным Духом или потребность в «Вере».
  
   Следовательно, под «Верой» Л.Сонди понимает биологически врожденную способность человека к самотрансценденции, т.е. к переходу от самого себя к Божественному Духу. «Вера» означает у Л.Сонди такую способность человека к партиципации с полнотой Божественного Бытия, которая позволяет ему испытать особое чувство единения с Богом и освободиться от имманентно присущего ему страха смерти. Перенося всю свою «бытийную мощь» на Бога, человек получает от него могущество бытия обратно, освобождая себя от непереносимого чувства одиночества и наделяя свою жизнь гуманизированными ценностями.
  
   «Чем более интегрированным является «Я» человека, тем более интегрированным будет выбранный им объект Веры, и тогда больше будет вероятность того, что верующий, благодаря этой Высшей Инстанции, сможет достичь истинной и положительной «вечной партиципации». Вера, в подлинном смысле, означает передачу своей бытийной мощи Богу с одновременной концентрацией внимания на других областях существования и сферах взаимоотношений. Под Верой подразумевается решение нелегкой задачи «правильного» и «пропорционального» распределения бытийной мощи» [1].
  
   Если человек не сумел правильно оценить и равномерно распределить прошлое, настоящее и будущее в своей судьбе, то он со временем начинает ощущать внутреннюю опустошенность, которая вынуждает его либо предаваться безудержным, безмерным удовольствиям, либо впадать в отчаяние. Однако, ни то, и ни другое не может дать чувства внутреннего покоя, умиротворенности, гармоничности своего существования.  
  
   Соответственно для того, чтобы человек осознал и почувствовал себя целостным ему, по мнению Л.Сонди, необходимо объединить и интегрировать в качестве личностного жизненного смысла разрозненные частички своей судьбы, связанные с его прошлым, настоящим и будущим.     
Если же человек оказывается связанным только со своим прошлым, то он полностью оказывается под влиянием навязанной формы судьбы, что довольно часто проявляется в формах расизма и национализма, с их подробными экскурсами в прошлое предков.
  
   «Такое доминирование наследственно-навязанной судьбы заставляет человека слепо, без лишних вопросов, принимать на веру заветы предков и следовать примеру их жизни, в результате чего он оказывается неспособным организовать жизнь в соответствии со своими возможностями» [2].  
  
   Когда человек остается только в настоящем, он, с одной стороны, вынужден постоянно отрицать свое прошлое, и находится в постоянной борьбе со своими предками, родителями, близкими родственниками. Он как бы вычеркивает из своей судьбы свою многовековую родословную и проживает жизнь «Иваном, не помнящим родства».
  
   С другой стороны, он не принимает и свое будущее в виде отрицания Веры и Божественного Духа. Такое отчуждение от Божественной сущности приводит в дальнейшем к отчуждению от самого себя, своего окружения, своей работы и природы.
  
   «В том случае, если Я уступает свою власть рассудку и интеллекту, человек деградирует до уровня холодного рационалиста, сомневающегося во всем, что находится за границей разума и чувственного опыта. Такой человек теряет, по Л.Сонди, высшую возможность человеческого бытия к трансценденции. В своем сугубо рациональном мире, где учитывается только то, что можно измерить и поместить в каталог, он усыхает подобно сухофрукту» [2].
  
   Когда же человек, отрицая свое прошлое и настоящее, старается перенести себя в будущее, то он теряет связь с реальным миром. В этом случае он может деградировать до мании величия, становясь «одержимым» и фанатичным в своей сектантской вере. В этом случае мы получаем лишь жалкую пародию на духовность, взамен подлинной Вере.
  
   «Если все могущество бытия отходит к миру идей, человек лишается почвы под ногами. Он становится напыщенным от псевдобогоподобия и часто является жертвой магии и чародеев» [2].
В этом смысле подлинная «Вера» означает базовую потребность личности в целостности и одновременно опору человека на пути к духовности, как наиболее приемлемой для него формы реализации своего предназначения, своей персональной и целостной судьбы. При этом возникает ощущение свободы и полной открытости человека трансперсональной инстанции – Богу, однако без потери связи прошлого, настоящего и будущего, а также своей персональной идентичности. 
  

   «Вера – это особенная судьба, построенная на коллективных общечеловеческих склонностях, могучий импульс которой придают специфические наследственные задатки во всей своей мощи и величии, а воспитательные и социальные факторы окружающей среды оказывают помощь или же создают препятствия. Она подвергается нападкам интеллекта, вооруженного логикой. Она получает свой объект в Духе, но существует только в «Я». Со смертью «Я» теряет свою силу и функцию Веры. Таким образом, духовная инстанция, которая верит или не верит, есть «Я» [2, 3] .

  
   Следовательно, чтобы «свободный выбор» мог реализоваться в полной мере, как считает Л.Сонди, человеку необходимо установить связь с Высшей Инстанцией, с Духом. В этом, по мнению Л.Сонди, заключается смысл религиозности с позиций судьбоанализа, т.к. реализация человеческой свободы здесь рассматривается в качестве подчиненного смыслообразующего принципа бытия, признающего Дух, стоящий над личностью. Помогать в осознании самобытности жизненной судьбы человека, расчищать «заносы» на пути к Вере – в этом и состоит основная задача судьбоаналитического психотерапевта.      
  
   «Устранение нарушения функции Веры находится в компетенции врача, но не как специалиста по лечению заболевания органов, а, прежде всего, как человека, т.к. он должен быть не только «доктором медицины», но еще и стать «доктором человека». Почему? Да просто потому, что на больничной койке лежат не только больные органы, но и хозяин этих органов – человек, обращаться с которым должно как с человеком. Недостаточно лечить только больные органы. Человеку необходимо все время помогать в его становлении, т.к. только в этом случае он может вылечиться в целом, а также примириться со своими больными органами. Стать человеком значит открыть в себе функцию Веры, Веры в то, что человек заброшен в этот мир не случайно, а для того, чтобы взять на себя персональную, раз и навсегда данную задачу, за которую он должен нести личную ответственность. Этой задачей является становление человека, его гуманизация» [2] .
  
   В ответ на упреки со стороны официальных академических кругов, что с введением в свой категориальный аппарат понимания человеческой сущности таких феноменов, как Дух и «Вера», в его учении проявляется уже не научная позиция, а мировоззренческая, Л.Сонди отвечал:
«Горе науке, которая не имеет достаточно мужества для того, чтобы стать мировоззрением» [2, c.122].
  
   Действительно, именно понятия Судьба, Высшая Инстанция, Дух, Вера создают в концепции человека Л.Сонди олицетворение интегрированной личности, достигшей своей полноты и целостности. В противном же случае возникает провокационный вопрос Булгаковского Воланда из «Мастера и Маргариты»: «Ежели Бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле?».
  
   Поэтому для Л.Сонди «судьба» - это, в первую очередь, развертывание сущности человека в Духе и неповторимый жизненный путь человека, в его целостности, завершенности и единстве. Понимать свое глубинное измерение, помнить о нем – путь к гармоничной и целостной личности, которая постигла судьбу.
  
   «Понятие судьбы является диалектичным. Это значит, что судьба находится в постоянном движении между противоречиями и противоположностями, но никогда не бывает в статическом состоянии. Шесть жизненно-важных функций, которые обуславливают и формируют судьбу, все время меняют направление своего движения. Таким образом, в ходе времени судьба меняется в формах своего проявления. Так же как меняются декорации в театре и игра на вращающейся сцене, так и судьба вращается на сцене жизни отдельной личности…
  
   Если судьба застынет на этой сцене в определенном положении, то она превратится в навязанную. Если же, напротив, «Я» с помощью Духа способно оказать энергичное сопротивление окаменелому действию функций, определяющих навязанность судьбы, и снова привести в движение вращающуюся сцену, то – при благоприятных обстоятельствах – может реализоваться свободный выбор судьбы»[3].   
  

  
Структура психической картины в судьбоанализе

ФАКТОРЫ, ОБУСЛАВЛИВАЮЩИЕ СТРУКТУРУ НАВЯЗАННОЙ И СВОБОДНОЙ СУДЬБЫ
  
I. Наследственные притязания «образов и фигур» (P.M. Рильке) тех предков, которые динамически-функционально действуют в родовом бессознательном личности.
  
II.  Специфическая природа побуждений, ядро которой имеет наследственное происхождение, но все-таки изменяется под воздействием бессознательной защитной деятельности «Я» (З.Фрейд) в течение жизни и выражается в качестве индивидуальных потребностей побуждений.
  
III.  Социальное окружение, способствующее манифестации одних экзистенциальных возможностей, но препятствующее развитию других.
  
IV.  Ментальное окружение, т.е. мировоззрение времени, в которое живет личность, а также интеллектуальные способности и таланты, формирующие и управляющие его судьбой.
  
V.  Сознательное «Я» с его стремлением к реализации, властью, образованием идеалов и «Сверх-Я», которое при благоприятных обстоятельствах посредством свободного выбора преодолевает границы навязанной судьбы (наследственности, природы побуждений, социального и ментального окружения).
  
VI. Дух, с помощью которого можно достигнуть свободной судьбы.



ТЕОРИЯ БОЛЕЗНЕЙ И ЗДОРОВЬЯ В СУДЬБОАНАЛИЗЕ
  
   Понятие судьбы является у Л.Сонди также тесно связанной с его теорий болезней, где она рассматривается в качестве интегрирующего понятия, стоящего над здоровьем и расстройством психики. Здесь термин судьба окончательно теряет свой мифологический смысл и приобретает вполне реальное отражение человеческой сущности.
  
   «Судьба связана с поэтапным восхождением по ступеням человеческого становления и свободным выбором среди осознанных возможностей экзистенции. Отсюда следует, что психическая судьба человека точно так же может подвергнуться заболеванию, как и тело. Мы называем выбор болезни индивидом «болезнью судьбы» и в качестве ее терапии предлагаем судьботерапию» [3, c.197; 5].
  
   Болезнь может проявиться, по мнению Л.Сонди, если индивид выбирает экзистенцию или способ существования не соответствующий его возрастному, социальному, интеллектуальному уровню развития или отождествляется с наследственно-навязанной фигурой своего больного предка. При этом любое расстройство психики имеет тесную связь со своей здоровой судьбой, поэтому между здоровьем и болезнью в психической сфере проявляется не качественное, а только лишь количественное различие. 
  
   «Психическое здоровье и болезнь являются следствием выбора индивида. Оба они связаны с понятием судьбы, свободная судьба означает выбор человеческого становления. Навязанная судьба возникает в случае задержки на промежуточных ступенях человеческого становления и при выборе судьбы больных предков» [3, c.197; 5].
  
   Выдвигая в судьбоанализе такое понимание болезни, Л.Сонди должен был учесть в своей теории уже существующие в психиатрии подходы и предложить собственную концепцию терапии личности.
  
   Классическим подходом в психиатрии является нозологическое направление, одним из родоначальников которого был сам Э.Крепелин. Основным достоинством данного направления считается его приверженность к строгим методам естественно-научного анализа, в основе которого лежит объективный подход и причинная обусловленность в определении психического заболевания.
  
   Для этого к любой психической патологии необходимо подходить с точки зрения ее клиники (определение сущности наблюдаемого симптома психического расстройства), динамики (как со временем меняются проявления этого расстройства) и нозологии (к какой группе расстройств относится заболевание). Однако оказалось, что естественно-научные методы, хорошо зарекомендовавшие себя в «соматической» медицине не всегда срабатывают при анализе психической сферы, отсюда могут возникать сложности при постановке диагноза и эффективности лечения.
  
   К примеру, синдром бреда может встречаться при любых заболеваниях, из-за чего выделение психической болезни начинает принимать сугубо формальный, схематический характер. Более того, в большинстве случаев психиатр вынужден лечить не саму психическую болезнь, вызвавшую бредообразование, а только лишь ее симптом. В результате доминирования нозологического направления психиатрия неизбежно скатывалась в русло психофармакологии, психохирургии и шоковой терапии.
  
   Другим направлением в психопатологии является – феноменологическое, разработанное К.Ясперсом. Он первым заявил об ограниченности нозологического подхода, при котором психика исследуется главным образом физиологическими способами и, стало быть, лечению подвергается тело, а не душа. Поэтому основным достоинством феноменологического направления является преодоление в психической сфере противоречия между объектом и предметом исследования, когда лечится только больной орган, а не человек. К.Ясперс призывал восстановить целостность психической реальности через переселение в душу другого, проникновение в его внутренний мир, через понимание, что действительно происходит в больном и сопереживания с ним.
  
   Несмотря на свой гуманистический подход, феноменологическое направление неминуемо должно было столкнуться с проблемой бесконечного описания индивидуального, т.е. к постоянному поиску и раскрытию все новых и новых феноменов болезни и, наконец, скатиться к «дурной бесконечности».
  
   Общим же недостатком, по мнению Л.Сонди, в нозологическом и феноменологическом направлениях было то, что здесь рассматривалась преимущественно сфера сознания больного, а все что относилось к бессознательному игнорировалось или отвергалось.
  
   Прекрасно понимая достоинства и недостатки каждого из этих направлений, Л.Сонди решает не создавать свое новое направление в психопатологии, а дополнить существующие подходы, чтобы образовать единую психиатрию.
  
   «Психиатрия побуждений стремится «восстановить целостность психической реальности» и подразумевает одновременное сосуществование психиатрии синдромов и психиатрии феноменов. На основании современной психиатрии мы попытаемся разработать концепцию глубинной психиатрии побуждений, чтобы подготовить надежную почву для дальнейших исследований в этой области. Мы надеемся навести мосты над пропастью, которая разделяет психиатрию сознательного и бессознательного» [3, c. 98].
  
   Для этого он приступает к разработке и раскрытию глубинных обоснований большой группы психических расстройств, психозов, психопатий и неврозов и выделению их синдроматики с помощью экспериментальной диагностики побуждений. В дальнейшем с помощью этих специфических экспериментальных синдромов можно достаточно легко определять и дифференцировать тип психического расстройства, а также понимать глубинную сущность каждого заболевания.  
      
   «Постоянная побудительная опасность (повторяющиеся картины с одной или тремя тенденциями вектора «Я» на переднем плане, особенно при сверхдавлении) указывает на возможность шизоформного заболевания:  опасность «-k» предупреждает о возможности развития в направлении кататониформного заболевания, а «-p» - параноидного заболевания.
Параноид обнаруживает себя в тесте специфическим многовекторным типом деления – диагональным расщеплением, особенно в сфере «Я».
  
   Для кататонии, наряду с побудительным классом Sch k-, диагностическим критерием является блокирование контактов (C - -).
  
   Депрессивная фаза выявляется через опасности d+, а маниакальная – через опасность m-.
В соответствии с экспериментальными исследованиями, в пользу концепции единства заболевания свидетельствует тот факт, что каждый человек обладает специфической конструкцией побуждений, которая определяет, где – в зависимости от обстоятельств – могла бы возникнуть наибольшая побудительная опасность. Только в этом смысле можно поддерживать идею единства заболевания.
  
   С точки зрения психологии побуждений, сущность кататонии составляет негативная эгосистола, т.е. безудержное стремление к девальвации и категорическому отрицанию всех ценностей, к негации. Сущность параноида заключается в безграничной эгодиастоле, проективных или инфлятивных тенденциях. В депрессии самое главное – непрекращающийся поиск; в мании – неукротимое стремление к разрыву всех связей с окружающим миром» [3, c. 109].   
В комплексе проведенных Л.Сонди исследований нозологическое направление обогатилось синдроматикой, т.е. подробным описанием и раскрытием патологии побуждений у всех выделенных видов психических расстройств, которые были получены экспериментальным путем.
Для обогащения феноменологического подхода, чтобы избежать хаоса бесчисленно существующих и вновь появляющихся феноменов психического, требовалось провести их систематизацию, с целью планомерного осознания всего многообразия душевного и периодизацию, чтобы сделать их реально обозримым в рамках определенных границ.
  
   Для этого Л.Сонди создает свою систему глубинных побуждений, опираясь на четыре хорошо известных в психиатрии круга наследственных заболеваний (сексуальные отклонения, пароксизмальные заболевания, шизоформные и маниакально-депрессивные расстройства).
«Система побуждений должна конструироваться из пар противоположных потребностей, которые, во-первых, имеются у каждого индивида, а во-вторых, точно согласуются с патологическими, т.е. психиатрическими, наследственными кругами»[7].    
  
   Таким образом, по мнению Л.Сонди, каждый человек несет в себе склонность ко всем четырем группам психических расстройств, отличаясь только степенью их выраженности. Каждая личность несет в себе одни и те же человеческие побуждения, однако люди, страдающие психическими нарушениями, несут в себе их большую «дозу».
  
   «Важнейший результат исследования глубинных побуждений гласит, что каждый человек несет в своем родовом бессознательном склонность к циркулярным (C), шизоформным (Sch), пароксизмальным (P) и сексуальным (S) заболеваниям. Таким образом, существует 4 группы (или круга) психических заболеваний.
  
   Индивидуальные различия выражаются только в соотношении степеней предрасположенности к этим четырем группам психических расстройств. Предрасположенность к психозам, которая обнаруживает себя в пропорциях латентностей, всегда обуславливается наследственностью.
Глубинная психиатрия отличается от академической преимущественно тем, что занимается поиском биологических радикалов единства заболевания в побудительной сфере и видит причины психических болезней в соотношении силы различных побудительных опасностей.
По пропорциям предрасположенности к заболеванию можно судить о направлении развития заболевания» [3, c. 109].
  
   Каждое из четырех побуждений образовано двумя потребностями, т.е. в общей сложности получается восемь побудительных потребностей, каждая из которых в соответствии с принципами диалектики также делится на противоположные тенденции.
  
   В итоге получается, что система побуждений, предложенная Л.Сонди, состоит из 4-х побуждений, 8-ми потребностей и 16-ти мотивационных тенденций, которые по замыслу автора охватывают все возможные формы существования побуждений человека:
  
- Сексуальный круг побуждений заключается во взаимодействии потребностей в персональной любви и сублимированной нежности, а также в активности, мужественности и самоотверженности.
- Пароксизмальный (аффективный) круг побуждений образуется из двух потребностей, выражающие такие реакции, как импульсивность, ярость, страх и чувство справедливости, а также стыд и стремление к значимости.
- Побуждения «Я» определяются такими потребностями личности, как «быть» и «иметь». Направленность тенденций этих потребностей носят название: проекция (партиципация), инфляция, интроекция и негация.
- Круг побуждений контактов охватывает потребности в соединении и разъединении с объектом, а также стремление к изменению или сохранению в прежнем состоянии.
  
   Картины проявления побудительных факторов чрезвычайно разнообразны, а их вариации Л.Сонди называл «возможностями судьбы», поэтому каждый человек обладает большим количеством подобных возможностей.
  
   Используя данную систему побуждений Л.Сонди, психиатры могут получить информацию не только о психических заболеваниях, но и о чертах личности, а также признаках поведения, проявляющихся в реализации той или иной потребности.
  
   В результате использования предложенной Л.Сонди системы побуждений,  феноменологическая и экзистенциональная психиатрия получили новый импульс в своих исследованиях. В настоящее время во Франции и Бельгии существует целая школа психиатрии, целиком и полностью следующее в русле учения Л.Сонди и развивающая его идеи в данном направлении (J.Schotte, J.Melon, P.Lekeuche, J.Kinable, J.Poellaer, H.Vanderschelde и др.).
  
  Создав предпосылки для объединения психиатрических школ, Л.Сонди сосредоточил свое внимание на разработку учения о болезнях. С одной стороны, здесь необходимо было учесть влияние внешних факторов на развитие заболевания, имеющих, в первую очередь, психологические причины и, обусловленные взаимодействием личности с неприемлемой для нее ситуацией.

  
   «Судьбоанализ не исключает, что любое потрясение души может выступить в роли «стрелочника», способного придать нашей судьбе решающий поворот. Так, например, психическая травма способна привести к разрядке болезненных потребностей побуждения в виде манифестирующего заболевания, невроза, психоза или преступления. Если же психические потрясения отсутствуют, то человек остается здоровым и перерабатывает их в социально-приемлемой форме путем выбора супруга, друзей, профессии» [9].
  
   Однако в ходе многочисленных исследований выяснилось, что внешние факторы вызывают у конкретного индивида строго определенное для него заболевание, причем только теми неврозами или психозами, которые заданы его унаследованной конституцией, т.е. латентно-рецессивными генами. 
  
   «Почему результатом влияния внешних физических или психических агентов становится определенная, а не какая-либо другая болезнь? Потому что клиническая форма заболевания во многих случаях определяется не просто внешним воздействием, а родовым генотипом, прежде всего, влиянием латентно-рецессивных генов» [3, c. 101].
  
   Следовательно, у каждого человека можно выявить предрасположенность к соответствующему кругу побудительных опасностей, связанную с «локусом наименьшей сопротивляемости» именно в той сфере, которая определяется его родовыми предпосылками. В этом случае внешние и внутренние факторы действуют согласованно и могут привести к болезни, однако тип заболевания, которое «выбирает» человек будет зависеть от его родовой наследственности.  
Может ли человек как-то избежать «болезни судьбы», связанной с его побудительно-динамическими опасностями или он уже заранее обречен своей патологией рода?
  
   На этот вопрос Л.Сонди отвечает, что болезненные потребности побуждений не всегда вызывают заболевание. Они могут перерабатываться генотропически путем выбора супруга, друзей и профессии, т.е. социально приемлемым образом. Чтобы избежать «болезни судьбы» каждый человек должен найти наиболее оптимальную для себя форму разрядки напряжения противоположностей своих побуждений.
  
   «Выбор способа разрядки противоположных тенденций побуждения определяет динамику психических процессов индивида. Если индивид не сможет правильно разрядить напряжение противоположных побудительных тенденций, у него будет патология судьбы, в основе которой лежат не раннедетские расстройства, а до-личностные, привнесенные, глубоко заложенные в родовом бессознательном конфликты побуждений. Напряжение противоположных тенденций в родовом бессознательном человека с патологией судьбы становится непереносимым, и он вынужден его разряжать любым способом» [3, c. 102].
  
   Таким образом, психическая болезнь не является фатальной неизбежностью для индивида, но может проявить себя в виде специфического, обусловленного побудительно-динамическими опасностями рода, симптоматически образованного «аварийного выхода».
  
   Однако, по мнению Л.Сонди, на динамику побуждений могут оказывать влияние не только родовые компоненты, но и индивидуальные, связанные с психическими особенностями человека. Здесь Л.Сонди развивает учение о защитных механизмах личности, которые связаны, в первую очередь, с кругом побуждений его «Я».
  
   С одной стороны, эффективность механизма защиты зависит от бессознательной части «Я» индивида, которая, занимая определенную позицию по отношению к родовой диалектике побуждений, может оказывать влияние на способ деления противоположных тенденций побуждения. Л.Сонди выделял пять типов родового деления в сфере «Я», которое указывает либо на психическое здоровье, либо на наличие психоза или невроза (см. табл. №1 ).

Таблица №1 . Позиции побуждений «Я»
  

   
  
   С другой стороны, по мнению Л.Сонди, эффективность психологической защиты может зависеть от сознательного занимания позиции при помощи идеалов личности, которые формируются благодаря религии, воспитанию и идентификации.
  
   «Хотя способ деления противоположных тенденций побуждения обусловлен родовым влиянием, идеалы и контр-идеалы, сформированные индивидом, могут через занимание «Я» индивидуальной позиции привести к иному типу деления, чем предписанный родовыми факторами. Если бы это было не так, можно было бы прекратить всякие разговоры о воспитании и психотерапии» [3, c. 103-104; 9].
  
   Следовательно, в результате напряжения противоположных тенденций и последующего определенного способа деления и разрядки побуждения возникает не психическое заболевание, а только побудительная опасность, которой можно избежать путем защиты или сознательного занимания социально-позитивной позиции.
  
   «Любой психопатологический синдром неразрывно связан с определенным типом деления побуждений и способом защиты бессознательного «Я» [3, c. 103-104].
  
   Таким образом, судьбоанализ понимает психические расстройства, прежде всего, как «болезни судьбы», связанные с влиянием наследственно заданных побудительно-динамических опасностей, применяемыми «Я» формами психологических защит и получаемыми в результате этого взаимодействия специфических, симптоматически образованных «аварийных выходов» разрядки побуждений. Человек будет больным, если вынужден раскалывать и дуализировать противоположно направленные тенденции побуждений, а также переживать и страдать от них как от непримиримых противоречий.
  
   Особое внимание Л.Сонди уделял в своей теории болезней такой проблеме современности как неприятие индивидом Божественной Сущности, атеизм, следствием которого является расстройство Веры, одной из форм которого может являться бред. Бред проявляется, согласно Л.Сонди, потому что верующий и атеист относятся по-разному к окружающей их действительности.
  
   Например, верующий человек способен принимать жизнь такой, какая она есть, целостно воспринимая окружающий мир, вместе с его трагическими противоречиями, многозначностью, неясностью и экзистенциальными вопросами бытия, потому что он чувствует себя не одиноким в этом мире.
  
   «Только Вера, как переживание единобытия и мистической партиципации с Духом, выбор Бога в качестве объекта Веры и перенос бытийной мощи на Бога, могут дать эти желанные спасение и защиту от смерти» [5]
  
   Атеист, с глубоким расстройством Веры неспособен выдержать экзистенциональные, индивидуальные и общественные противоречия, осознать сложность окружающего его мира. Более того, он отвергает и отрицает эти противоречия, одновременно создавая свой иной, бредовый мир, который появляется вследствие патологического распределения бытийной мощи. Этот мир иллюзии служит ему защитой от реального мира, в котором он не смог найти объект партиципации или единого существования и который поэтому его пугает и не принимает.
  
   «Бред – это продукт функции «Я», характеризующийся патологическим распределением бытийной мощи и ирреальным способом партиципации. Ошибочные оценки в бредовом состоянии являются следствием патологического распределения бытийной мощи. Причиной этого является неудавшаяся партиципация, которая не могла состояться из-за количественного превышения реально допустимой нормы» [4].
  
   Построение атеистом мира бредовых идей ведет к глубоким нарушениям в восприятии пространственно-временных и в сфере межличностных отношений. У человека с расстройством Веры постепенно исчезает различие между своим и врагом, личная и общественная жизнь переходят одна в другое, границы Я и Ты у него размываются, им овладевает что-то «чудовищное» и безумное.
  
   «Ошибочное распределение бытийной мощи при бреде искажает оценки и представления. Следствием ложного перераспределения бытийной мощи является искаженная партиципация в бредовой реальности больного.
  
   При бредообразовании возникает рассогласование между стремлением к партиципации и распределением бытийной мощи через «Я». Бредообразующее «Я» стремится любым путем удовлетворить свою возросшую потребность в единобытии, но выбор объекта партиципации, на который переносится бытийная мощь, оказывается ложным» [4].
  
   Если атеист, охваченный бредом, односторонне переносит всю свою бытийную мощь на других лиц, то эти лица получают все могущество его врагов и преследователей, а он превращается в беспомощную жертву. Перемещение им всей мощи бытия на собственное Я может привести к тому, что он становится сумасшедшим с манией величия.     
  
   Предлагаем вашему вниманию наиболее важные выводы из учения Л.Сонди о болезнях и здоровье в его собственном изложении.
  
1.    «Человек психически заболевает из-за неспособности разрешить противоречия в сфере побуждений. Поэтому в судьбоанализе принято говорить не о психически больных, а о людях с расстройством в побудительной сфере или в сфере «Я».
2.    Форма заболевания обуславливается способом деления целостного побуждения и типом защитных механизмов.
3.    Между типом побудительной опасности и способом защиты «Я» существует неразрывная взаимосвязь, которая и определяет клиническую картину заболевания.
4.    Параноидные, кататонические, маниакальные и депрессивные картины болезни являются следствием специфических способов защиты от побудительных опасностей, которые возникают в результате деления побуждений (так же как клинические синдромы невроза навязчивых состояний, ипохондрии, фобий и конверсивной истерии).
5.    При психозах Дух не заболевает. К.Ясперс писал: «Дух не может болеть. Но он связан с экзистенцией, заболевание которой может создавать препятствия, приводить к расстройствам, а также стимулировать развитие».
То, что К.Ясперс понимал под «заболеванием экзистенции», в судьбоанализе расширяется до расстройства побудительной судьбы и судьбы «Я». Мы же говорим о заболеваниях, выборе, защите, кризисах и диалектике противоположностей в сфере побуждений.
6.    В свете экспериментальных исследований побуждений перестройка и создание новой реальности при психозах происходит, прежде всего, потому, что психотик не может переносить «соперника» в своей побудительной сфере и пытается как можно скорее с ним покончить.
7.    Психически больной разрушает реально заданную конструкцию противоположностей своей души; причем бунт направлен именно против ее наследственно-обусловленной биполярной структуры. Пути освобождения от противоречий биологической структуры могут выражаться в самых разнообразных клинических формах»[3, c. 105; 9].
Здоровым, по мнению Л.Сонди, является человек, который удерживает в определенном равновесии свои душевные противоположности в их динамической и диалектической последовательности. Он также способен выравнивать и интегрировать их в целостность, которая, подобно мосту, соединяет их между собой. 
  
    «Психически здоровым является человек, который:
а) чаще всего, бессознательно способен ограничить динамику противоположных тенденций, являющуюся следствием реальной биологически детерминированной диалектики, путем синтеза противоположных тенденций;
8.    б) имеет достаточно мужества для удовлетворения обеих противоположных потребностей побуждения в соответствии с их биологической конституцией. При этом он может быть эротической (или этической, социальной), а также инвертированной (или перверзированной) личностью»[3, c. 104; 9].

СУДЬБОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ТЕРАПИЯ
   В результате своего теоретического осмысления и понимания сущности человека и раскрытия нового содержания в теории болезней Липот Сонди существенно расширяет границы психотерапевтической деятельности. По его мнению, если судьбоанализ раскрывает человека во всей его целостности на трех экзистенциональных уровнях - биопсихологическом, личностном и духовном, то, соответственно, судьбоаналитический терапевтический процесс должен охватывать все представленные варианты судьбы:

  
1. наследственная судьба;
2. побудительная и аффективная судьба;
3. социальная судьба;
4. ментальная судьба;
5. судьба «Я»;
6. духовная судьба.
  
9.    «Понятие судьбы как суммы скрытых возможностей экзистенции является значительно более широким, чем понятие соматического и психического. Оно охватывает не только соматическую (как структуру наследственности и побуждений) и психическую (как судьбу «Я»), но также социальную, ментальную (мировоззренческую) и духовную судьбу личности» »[3, c. 211]..
На этой основе появляется возможность преодолеть существующий кризис в глубинной психологии между психоанализом З.Фрейда и аналитической психологией К.Юнга в учении о бессознательном.
  
   Фрейд в своих работах описывал индивидуальное бессознательное, которое проявляет себя в симптомах болезни или ошибочных действиях здорового человека. Юнг, напротив, развивал теорию коллективного бессознательного, которое можно обнаружить в единстве символов, образов, мифах, фантазиях, а также иллюзиях и галлюцинациях людей, страдающих психическими расстройствами.
  
   Если содержание индивидуального бессознательного составляли эмоциональные комплексы, устранить которые можно было только через осознание этих нереализованных желаний, то содержанием коллективного бессознательного являлись архаичные и разрозненные психические функции - архетипы, которые необходимо было объединить в целостную структуру личности, как совокупность бессознательного и сознательного. Отсюда возникало серьезное разногласие в стратегии и тактике  психотерапевтической деятельности этих школ.

  
   Понимая индивидуальное и коллективное бессознательное, как две взаимодополняющие стороны, Сонди дополняет свое понимание глубинных процессов психики понятием родовое бессознательное, проявляющееся в наследственности человека, «откуда подавленные притязания предков определяют судьбу индивида через выбор профессии, болезни и способ смерти» и где одновременно могут присутствовать как комплексы, так и архетипы.

  
   «В качестве активных элементов архетипы являются извечно заданными, вневременными образами и регуляторами изначальной человеческой природы, энергии побуждений и Духа. В психике они олицетворяют принцип оформления человеческого существования, являясь регуляторами побудительной сферы»  » [3, c. 188; 5].

  
   Следовательно, судьбоанализ Сонди выступает как интегрирующий процесс для всех направлений глубинной психологии. В то же время он существенно обогащает понимание бессознательного, куда, по его мнению, необходимо включить наследственную природу человека. Действительно, в родовом «багаже» любого индивида уже изначально присутствуют различные варианты развития его психики. Если индивид в силу каких-либо причин фиксируется на несоответствующих его реальному положению формах развития, которые были взяты из его наследственного «фонда», то он может повторить навязанную судьбу своего предка, вызвав уже в своей жизни эти неблагоприятные картины, которые когда-то проявили себя в родовой болезни, преступности или трагическом смертельном исходе. В этом случае, вместе с индивидуальным и коллективным, свое собственное содержание приобретает и родовое бессознательное в виде выбора  судьбы.

  
   «Выбор – это универсальный язык родового бессознательного или, другими словами, выбор делает судьбу» [1].  

  
   Таким образом, даже если фигура предка оказывает влияние на судьбу индивида в виде наследственно сложившейся предрасположенности, в том числе и к определенным заболеваниям рода, человек всегда имеет возможность выбора. Например, если он знает об этой опасности, то может сознательно – хотя чаще это происходит бессознательно, выбрать себе такой вид профессиональной деятельности, в которой он социализирует притязания предков вместо того, чтобы заработать себе болезнь.

  
   «Для Фрейда цель является достигнутой, если влечение включается в гармоническую структуру «Я» и если «Я» способно регулировать потребности побуждений. Судьбоаналитическая терапия, в которой речь также идет о наследственных расстройствах побуждений и «Я», может считаться законченной, если удается принять и социализировать болезнетворные притязания предков»  »[3, c. 206; 9].

  
   Исходя из таких предпосылок, Сонди считает необходимым включить в глубинно-психологический терапевтический процесс процедуру анализа родовых и наследственно-навязанных форм судьбы, а психоаналитикам рекомендует «получить дополнительное судьбопсихологическое образование».

  
   «Судьбоанализ разрабатывает новые терапевтические методы для тех конституциональных, наследственно обусловленных изменений побуждений и «Я», терапия которых при помощи теории и техники классического психоанализа осталась бы незавершенной.

  
   В судьбоанализе считается доказанным, что группу невротиков и предпсихотиков, которых мы называем «людьми с патологической формой судьбы», можно вылечить, если предоставить им возможность, лежа на кушетке, в искусственной или шоковой форме отреагировать переживания психически больных предков и выбрать социально приемлемую форму экзистенции» »[3, c. 201; 9].

  
   Провозглашая принцип единства глубинной психологии, Л.Сонди не собирался принижать своеобразие отдельных направлений, а стремился к их соединению через взаимодополнение и комплементарность.

  
   Если психоанализ развивал механистически-каузальный подход и принцип неизменяемости психической субстанции, аналитическая психология с ее энергетически-финальным подходом придерживалась принципа изменчивости и заменимости психической субстанции, то судьбоанализ, по мнению Л.Сонди, выбирает своим специфическим методом диалектику, делая акцент, главным образом, на принципе человеческого становления. Тем самым он подразумевал, что через сознательное занимание позиции личность может достигнуть значительных изменений в наследственной диалектике побуждений.

  
   «Единство глубинной психологии зависит от решения вопроса о единстве бессознательного. Причем необходимо учитывать, что в бессознательном действуют три различные, абсолютно гетерогенные функциональные группы, которые никогда не сводятся к общему знаменателю. Однако это не исключает возможности объединения трех отдельных функций бессознательного в единой целостности. Инстанцией, которая их интегрирует, является «Я».

  
   В качестве центральной оси психики «Я» является инстанцией, которая устанавливает единство индивидуального, родового и коллективного бессознательного на сознательном и бессознательном уровне» [3, c. 137; 9].

  
   В связи с новым пониманием инстанции «Я» терапевтическая цель Фрейда («на месте «Оно» поставить «Я») уже не устраивает Сонди, поэтому он развивает свое видение психотерапевтической стратегии:

  
   «Там, где в психике господствует подавление, должна управлять свобода; все инстанции бессознательного: «Оно», «Я» и «Сверх-Я» должны стать относительно свободными. Психотерапевт должен помочь пациенту гармонично распределить свободу между тремя инстанциями психики («Оно», «Я», «Сверх-Я»), чтобы ни одна из них не осталась обделенной.
  

   «Оно», «Я» и «Сверх-Я» - не «топические пространства» психического аппарата, а группы психических функций родового и индивидуального прошлого. Вследствие действия защитных механизмов и тенденций к специфическому делению, «Я» является не только представителем унаследованного поведения предков, заложенного в родовом бессознательном, но и носителем собственного опыта индивида»[3, c. 191].

  
   Следовательно, ответственность за возможный свободный выбор судьбы, по мнению Сонди, берет на себя инстанция «Я», которая реализует его в процессе «волевого направления побудительных тенденций в социальную и духовную сферу» личности. В этом случае целью судьбоаналитической терапии и воспитания он считал становление человека и гуманизация его побуждений. 

  
   Соответственно, следующим важным этапом в судьбоаналитической терапии является анализ «Я». Необходимость постановить анализ «Я» в центр терапевтического процесса объясняется Сонди тем, что ведущей и в то же время неудовлетворенной потребностью человека является  его стремление к единобытию с другими. Однако преодолеть чувство одиночества и почувствовать себя защищенным человек может только тогда, когда ему удается объединить свои противоположности и восстановить целостность своей личности.  В противном случае он обречен на то, чтобы испытывать страдания от чувства неудовлетворенности или совершать неблагоприятный выбор развития своей судьбы, как своеобразный экзистенциальный выход из ситуации личностной неопределенности.   

  
   «Только анализ «Я», который строится на трансцендирующем, интегрирующем «Я», может соединить между собой субъект («Я») и объект (мир), сознательное и бессознательное, бодрствование и сон, унаследованные побуждения и Дух, тело и душу, посюстороннее и потустороннее» [4]. 

  
    Преодоление этих противоречий в психике человека Сонди связывал со становлением и развитием его «Я».

  
  «Я» - это распределитель бытийной мощи, организатор и соединитель противоположных полюсов сознательной и бессознательной части психики.

  
   «Я» социализирует и сублимирует, индивидуализирует и гуманизирует все противоположности человеческой побудительной природы. «Я» - это мост, который соединяет между собой противоположные полюса души. «Я» является осью колеса судьбы, в качестве спиц которого выступают пары психических противоположностей.

  
   Помогает человеку достичь такого уровня зрелости особое интегрированное «Я», которое Сонди обозначает как Понтифекс-Я. Именно в результате деятельности таких функций Понтифекс-Я, как партиципация, трансценденция и интеграция стремление человека к своей целостности приобретает активную целеустремленность, логическую завершенность и направленность к свободной судьбе.    

  
   «Условиями функционирования «Понтифекс-Я» являются: 
Трансценденция – как способность к переходу из одной реальности в другую;
Интеграция – как способность к восстановлению целостности из отдельных частей;
Партиципация – в виде способности «становиться единым целым», объединяться с людьми, материальными объектами, миром и Вселенной.

  
   Следовательно, в качестве «Понтифекс оппозиториум» понятие «Я» должно рассматриваться как трансцендирующая, интегрирующая и партиципирующая инстанция. Только этот путь дает «Я» возможности интеграции. В этом случае целью любой формы психотерапии является достижение «станции» «Понтифекс-Я», т.к. только эта экзистенция имеет прямую связь с Духом» »[3, c. 140-192; 9].

  
   Завершающей стадией судьбоаналитической терапии Сонди считает «анализ функции Веры» или «вероанализ». Необходимость проведения такой формы анализа Сонди объяснял влиянием на судьбу человека его духовной составляющей или «духовной судьбы».  Современный человек, по мнению Сонди, в результате доминирования в его сознании рационального (в буквальном смысле «расчленяющего») мышления постепенно теряет способность к мистической партиципации, что приводит к расстройству его Веры и расстройству «Я». В то же время проведение этой стадии анализа он считал настолько важным, что обозначил ее, как дорожный указатель на пути к гуманизации людей, на пути к Духу.

  
   «Мы говорим, что Расстройство Веры – это расстройство Я. Поэтому каждый врач и каждый психолог должен исследовать функцию Веры своих пациентов, а в случае ее нарушения из-за ошибочного распределения мощи попытаться расчистить завалы на пути к Духу. Только в этом случае аналитику удастся заполнить Духом индивидуальное и коллективное, управляемое и безопасное существование своих пациентов – по аналогии с аналитическим  дуальным союзом. Совершение «аналитического переноса» на вечный объект Веры должен стать последним этапом аналитической терапии. Только этот объект Веры в состоянии вынести перенос Всемогущества, так как Он и без людей является Всемогущим. Игнорирование этой задачи, мы считаем величайшей ошибкой, которую только можно совершить в анализе» [1; 2, c.80].

  
   Сонди в своих исследованиях доказал, что с помощью Духа, или Веры, человек способен задержать и даже остановить манифестацию наследственных заболеваний. Если подразумевать под Верой в чистом виде такую функцию «Я», как партиципацию, то становится понятным ее значение для совершения человеком правильного выбора. Это требует от индивида ответственного отношения к целостности, в целях пропорционального, а не одностороннего распределения бытийной мощи.

   
   «Действительно пропорциональное распределение бытийной мощи удается только интегрированному в Вере и партиципирующему с Духом «Я»…

  
   Вера – это условие внешней и внутренней интеграции. Правильно партиципировать, т.е. стать единым с внешними объектами природного мира и надприродным  Духом, может только «Я», способное достичь единства со своими внутренними экзистенциональными возможностями. Это может сделать только человек, который верит» [1; 2].   

  
   В этом случае реальную партиципацию с другими людьми, окружающим миром и Богом, которую способен установить верующий человек Л.Сонди называет, соответственно, любовью к ближнему, коммуникацией и функцией Веры.

  
   Действительно, в противовес разрозненным и эклектичным подходам, доминирующим в современной психотерапевтической практике, судьбоаналитическая терапия, напротив, выглядит как упорядоченная, целостная, завершенная концепция становления человека. Поэтому, представляя ее в таком виде, Сонди отмечает: 

  
   «Судьбоаналитическая терапия является самой интегрированной из всех терапевтических форм. Ее цель – освобождение психически больного человека от судьбы, навязанной ему наследственностью, инфантильно-фиксированной природой побуждений, патогенным социальным и ментальным окружением.

  
   Такое освобождение от унаследованного и приобретенного экзистенционального прошлого может произойти только в результате построения «Понтифекс-Я», т.к. только это «Я» способно – через прямую связь с Духом – снять все противоречия между несвободой и свободой и предоставить человеку (относительную) свободу» »[3, c. 192; 9].

СУДЬБОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОДИАГНОСТИКА
     
   Основным методом исследования Л.Сонди, на основе которого была выстроена его система побуждений, является проективный портретный тест. Сам автор был убежден, что не существует другого научного метода, который проникал бы в сферу бессознательного так глубоко, и предпочитал называть свой метод «экспериментальной диагностикой побуждений», где подчеркивалась его основная цель:

  
  «Тест предназначен для выявления экспериментальным путем всех экзистенциальных возможностей индивида, а не для постановки психиатрического диагноза. Во-первых, потому, что диагноз может измениться, а во-вторых, потому, что он является только одним из возможных «вариантов судьбы» индивида» [10].

  
   Следовательно, Л.Сонди создал свой тест с целью экспериментального доказательства теоретически уже установленной судьбоанализом роли побуждений в обуславливании поведения и характера личности.

  
   Поскольку психические болезни считаются отчасти наследственными и могут проявляться в чертах лица больного человека, Л.Сонди предположил, что между побудительной структурой пациента, запечатленного на фотографии, и структурой потребностей человека, реагирующего на эту фотографию, имеется большое сходство.

   
  «Выбор фотопортретов основывается на бессознательных и предсознательных (реже сознательных) воспоминаниях личности о семье или о круге близких знакомых. Позиция индивида по отношению к этим людям связана с симпатией или антипатией. Поэтому выбор фотопортретов теста ассоциативно обусловлен их «специфическим императивным характером» и занимающим позицию «Я» тестируемого» [10]. 

  
   Учитывая, что каждая личность несет в себе одни и те же человеческие побуждения, а те, кто страдает психическими нарушениями, несут в себе большую «дозу» напряжения потребностей, мы в ходе экспериментальной диагностики можем выявить некоторые экстремальные варианты побудительных тенденций, проявляющиеся в процедуре выбора фотографий определенной группы больных людей.

  
   «Количественный выбор фотопортретов связан с актуальным состоянием напряженности тенденций. Чем выше напряженность в отдельном факторе, тем большим будет число фотопортретов, выбранных по этому фактору» [10]..

  
    В соответствии с этим стимульный материал теста Сонди состоит из 48 фотографий, на каждой из которых представлен психически больной человек. Карточки делятся на шесть серий, по восемь в каждой, в соответствии с основными потребностями побуждений, которые представляют: гомосексуалист, садист, эпилептик, истерик, кататоник, параноик, циркулярный психопат в депрессивной и в маниакальной стадии.

  
   Психологическое исследование проективным тестом Сонди состоит в предъявлении испытуемому шесть раз поочередно восьми фотопортретов психически больных людей. Во всех случаях от испытуемого требуется выбрать по два приятных и по два неприятных портрета. Эксперт фиксирует реакции выбора в специальном протоколе, называемом «профиль побуждений», и, анализируя его, делает заключение о состоянии актуальных потребностей личности. Считается, что необходимо провести не менее 10 тестирований с интервалом в 2-3 дня, но в ряде случаев допускается проведение 10-кратного тестирования в течение недели.
  

   «Судьба – это совокупность всех экзистенциональных возможностей индивида, которые реализуются через факторы навязанности (наследственность, природа побуждений, социальное и ментальное окружение) и свободы («Я» и Дух).

  
   Мы должны выявить наибольшее количество этих возможностей, скрытых в тестовых профилях индивида, и сложить из них, как из кирпичиков, план его судьбы» (58).

  
   Обработка протокола заключается в оценке произведенного испытуемым выбора фотопортретов по каждой потребности в отдельности:

  
   При этом необходимо учитывать, что одна и та же потребность может быть реализована на различных уровнях, в разных формах, в зависимости от развития индивида и достигнутого им уровня зрелости.

   
  «Нам необходимо различать в практической деятельности пять уровней реализации потребности:
1) Животный, инстинктивный уровень,
2) Детский, инфантильный или догенетальный уровень,
3) Зрелый, генетальный, социализированный уровень,
4) Гуманизированный или уровень сублимации,
5) Патологический уровень, связанный с неспособностью интеграции потребностей» [10].

  
   Например, потребность к физической активности, насилию, агрессивной манипуляции объектом может проявляться на следующих уровнях:
- желание уничтожить реализуется у животного на инстинктивном уровне, когда оно преследует свою добычу или врага.
- на инфантильном уровне она проявляется в виде детских игр в войну, спортивных единоборств и состязаний.
- на зрелом, социализированном уровне она реализуется в таких видах профессиональной деятельности, как мясник или лесоруб.
- на гуманизированном уровне - в форме яростной полемики или критики других.
- наконец, на патологическом уровне, это проявляется в совершении извращенных, жестоких или серийных убийств.

  
   Если испытуемый, например, в каждой серии выбирает в качестве симпатичных фотопортреты гомосексуалистов и эпилептиков (положительная реакция), то соответствующие этому выбору факторы (h, e) оказываются позитивно напряженными. Это означает, что неосознанные потребности индивида в этой области совпадают с его сознательными целями, одобряются побуждениями Я и показывают потенциальную готовность личности к реализации данных потребностей.

  
   Если индивид выбирает фотопортреты в качестве неприятных (отрицательная реакция), то соответствующие этому выбору факторы считаются негативно напряженными. Это означает, что реализация этих  тенденций отклоняются личностью, или, что эти тенденции несовместимы с сознательными устремлениями личности, хотя и являются динамически очень сильными.
«Если клиент выражает наибольшую симпатию (или антипатию) к фотопортретам того фактора, в побудительном пространстве которого господствует потребность, то эта потребность является  у него наиболее выраженной» [10].

  
   Факторы, постоянно напряженные позитивно или негативно носят название - коренные факторы. Они указывают на критическую неудовлетворенность данной потребности.

  
   «Фигурирующие так называемые коренные факторы, т.е. постоянно напряженные позитивные или негативные тенденции, которые личность не может разрядить, - должны указывать на фигуры больных предков в генеалогическом дереве» [10]..

  
  Если испытуемый выбирает фотографии одного и того же фактора одновременно и как приятные и неприятные, то можно говорить об амбивалентной реакции выбора. Это означает, что обе тенденции (+ и -) в борьбе между собой являются по своей силе примерно одинаковыми, создавая внутриличностный конфликт (субъективный симптом).

  
   «Эта борьба стремлений, действующих по двум противоположным направлениям, и вызывает напряженность тенденций в соответствующей потребности. Наиболее зримо напряженность тенденций проявляется в случае противоположно направленных амбивалентных реакций. Мы полагаем, что амбивалентная форма реакций является изначальной формой всех потребностей» [3, c. 243].

  
   Если испытуемый не выбирает фотопортреты ни в качестве приятных, ни в качестве неприятных, то можно говорить о нулевой реакции.

  
   Это говорит о том, что данные потребности не являются для испытуемого значимыми, т.к. он смог ее реализовать в той или иной форме (объективный симптом) или эта потребность по какой-то причине стала для него несущественной.

  
   «Если клиент не выбирает вообще или выбирает минимальное количество фотопортретов по фактору, то мы отмечаем, что в побудительном пространстве господствует потребность, наименее выраженная у него» [10].

  
   Факторы нулевых и амбивалентных реакции называются - симптоматические факторы.

  
   «Сумма амбивалентных и нулевых реакций дает нам уровень напряженности тенденций (У.Н.Т.) соответствующего фактора, которая возникает в результате генетически двойственной природы тенденций.

  
   Симптоматические факторы имеют наивысший уровень напряженности тенденций, а коренные, напротив, самый низкий уровень» »[10].

  
   Следовательно, восемь побудительных факторов образуют между собой ранжированный ряд по степени напряженности тенденций (сумме амбивалентных и нулевых реакций).  Последовательность уровней напряженности тенденций позволяет нам составить формулу побуждений испытуемого на данный момент. 

Пример: женщина 30 лет (аптекарь).
  

   «Формула побуждений представляет собой дробь, в числителе которой мы ставим заглавные буквы симптоматических, а в знаменателе – коренных факторов» (243).

В нашем примере:

   m8
   s1
 
   «Интерпретация полученной формулы: испытуемая имеет гипоманиакальные черты характера или симптомы маниакального заболевания (m) из-за неудовлетворенности своих агрессивных или садистических (s) потребностей, за которыми могут скрываться бессознательные притязания: быть мужчиной» »[3, c. 245].

  
   Побудительные факторы у Л.Сонди в соответствии с принципами комплементарности (взаимодополнения) объединены по парам в целостное побуждение. Их взаимодействие и частные взаимосвязи формируют так называемые пространства побуждений или «векторы».
«Сексуальное побуждение или вектор S, образовано двумя диаметрально противоположными факторами h и s. Его конечной целью является соединение с другими людьми в сексуальной области или любовь к человечеству.

  
   Пароксизмальное побуждение, или вектор P, образовано факторами e и hy. Его конечной целью являются аффективные действия по защите и сохранению себя.

  
   Побуждение контакта или вектор C, образован факторами d и m. Его конечная цель - выйти на поиск и прикрепиться.

  
   Четвертое побуждение Я, или вектор Sch, состоит из двух факторов k и p. Побуждения Я относятся к тенденциям, которые проявляются исключительно у человека и полностью отсутствуют у животных. Он определяет следующие человеческие особенности: делать свои побуждения осознанными (p) и занимать по отношению к ним определенную позицию (k)» [10].
  

   В этом случае поведение человека можно представить в виде взаимодействия трех животных побуждений и инстанции Я. Инстанция Я показывает способность личности разрешать конфликты, возникающие в результате столкновения стремлений индивида реализовать свои желания и тех ограничений, которые накладывает на них общество и окружение. В данном взаимодействии отражается специфика психологической структуры личности в построении собственной судьбы. Следовательно, развитие вектора Я выражает постепенное становление структуры личности и степень ее зрелости.

  
   «Выбор уровня, на котором побуждения будут реализованы, то есть выбор судьбы, проявляется в результате взаимодействия побуждений с Я, инстанции сугубо человеческой (в отличие от побуждений S, P и C, аналоги которых можно обнаружить у животных)» [10].

  
   Взяв за основу фрейдовское понятие механизма защиты, Л.Сонди обозначил все тенденции двух факторов Я, «k» - иметь и «p» - существовать, как  реакции защиты против опасностей, исходящих от побуждений:

  
   Тенденция (p -) представляет такую реакцию защиты, как партиципация или проекция:

  
   «Стремление всех людей сохранять единобытие с матерью, существовать в защищенном пространстве дуальной экзистенции (дуальный союз). Стремление перенести свое бытийное могущество в качестве всемогущества – на свою мать, т.е. реально партиципировать.

  
   Изначальное стремление, побуждающее представителей первобытных народов навечно воссоединиться с тотемным животным, растением или предками, а «цивилизованных» людей – с Богом.

  
   Стремление передавать или спроецировать экзистенциональную силу, после выхода из состояния райского единобытия с матерью, на объекты внешнего мира и, таким образом, умножить власть окружающего мира, а собственную силу, напротив, свести к бессилию (комплекс неполноценности). Все это проявляется через внешнее расширение своего «Я» и обуславливается функцией партиципацией или проекции (p-)» [10].

  
   Тенденция (p +) представляет реакцию защиты в виде инфляции:

  
   «Стремление осознать (после отделения от матери) одиночество и покинутость, понять имеющиеся в сознании желания, убедиться в раздельном существовании своего «Я» и другого мира и затем пожелать самому «стать всем» через расширение существования собственного «Я».
Это глубинная потребность, которая стремится к расширению сознания и  проявляется в том, чтобы, любым доступным способом восстановить райское ощущение первичного дуального существования индивида. Так же как младенец, который желает одновременно быть самим собой и своей матерью, мы испытываем желание быть другой личностью, отцом или еще более древним предком, чтобы извлекать из их жизненного опыта выгоду (родовая инфляция), считая, что имеем доступ или владеем всеобщим разумом, духом (коллективная инфляция). Мы постоянно стремимся к противоречивым вещам: одновременно быть мужчиной и женщиной, человеком и животным, агрессивным и гуманистичным, и т.д. Следующий шаг в этом направлении, это желание быть Богом, т.е. мания величия.

  
   Все это проявляется благодаря внутреннему расширению своего «Я» и осуществляется через функцию инфляции (p+)» [10].

  
   Тенденция (k +) представляет реакцию защиты - интроекция:

  
   «Интроекция – это изначальное и бессознательное элементарное стремление «Я» к овладению, вовнутрению и присвоению значимых объектов, ценностных представлений и содержаний внешнего и внутреннего мира. Целью интроекции является капитализация, или желание «все иметь». Эта тенденция «Я» связана с захватом материальных благ, собственности, а также с овладением знаниями и умениями. Она стремится к уравниванию объекта субъекту, превращению идеалов бытия в идеалы обладания.

  
   Формирование чувственно-эмоциональной сферы не обходится без участия функции интроекции, т.е. тенденции k+. Она участвует в построении объективного и субъективного образа мира, утверждении в «Я» идеалов собственности и обладания, в накоплении капитала, эгоизме и эгоцентризме, материальном нарциссизме и аутизме, идентификации с другими людьми и имущественными объектами с целью захвата в собственность, в образовании характера, профессиональной и должностной роли, «Персоны» (К.Юнг), и, конечно же, формировании реакций и симптомов (З.Фрейд) в больном «Я» [10].

  
   Тенденция (k -) представляет реакцию защиты в форме отрицания или негации:

  
   «Негация (k-), или способность говорить «нет», является отчасти бессознательным, а отчасти сознательным элементарным стремлением «Я» к избеганию, отказу, торможению, отчуждению и вытеснению определенных притязаний побуждения, представлений и идеалов, угрожающих самосохранению личности. Крайней формой негации является негативизм и личностная («Я»-центрированная) деструкция.

  
   Она служит для сужения Я (эгосистола), являясь защитой от опасностей побуждений. Ее задача состоит в том, чтобы, обращаясь к внешнему миру, проверять, тестировать реальность. Благодаря этому Я принимает или отклоняет реализацию тех или иных побуждений.

  
   Функция k- позволяет человеку приспособиться к требованиям окружающей среды, морали или «Сверх-Я». Она определяет степень социализированности и социальной безопасности индивида. Под негацией подразумевается не интеллектуальная операция, а одна из участвующих в строительстве «Я» элементарных функций, которая может манифестировать как адаптация и задержка вплоть до самодеструкции. Судьба индивида и судьба общества во многом зависят от степени развития способности говорить «нет» [10].         

    
   Затем Л.Сонди переходит к основной цели и задаче судьбоаналитической диагностики: исследованию индивидуальных планов судьбы, которые можно выявить различного рода методами толкования. В данном случае цель составления интерпретации заключается в следующем:

  
1.    Раскрытие, как скрытых намерений, так и уже манифестировавших планов судьбы индивида;
2.     Установление важнейших возможностей его экзистенций;
3.    Составление прогноза его судьбы;
4.    Определение плана судьботерапии.

  
   «Экспериментальная диагностика побуждений направлена, прежде всего, на выявление планов судьбы, возможностей судьбы, а не, как ошибочно считают многие, на постановку диагноза. Понятие судьбы заключает в себе нечто большее, чем то, что вкладывается в психиатрический диагноз, которым пытаются установить лишь одну из возможных форм существования личности. В то же время человек обладает множеством возможностей судьбы. В таком случае нам следует знать все возможности его судьбы, имеющие как скрытые, так и явные намерения» [3, c. 187].  

    
   От пользователей теста Сонди требуется гораздо больше интуиции и знаний, чем при работе с другими методами, т.к. это диагностический инструмент, который:
- раскрывает глубинные механизмы человеческих поступков и его поведения;
- позволяет увидеть трехмерную сущность личности, выявляет прошлые, настоящие и будущие возможности ее судьбы;
 - функционирует на самых различных уровнях развития личности, независимо от ее пола, возраста, культуры, расовой и религиозной принадлежности;
- исследует психическую жизнь человека как нечто постоянно изменяющееся, находящееся в борьбе противоположностей, динамическое, становящееся и преходящее.

   Следует различать два основных метода толкования.
I.    Качественные, диалектические методы:
- метод «края и середины»;
- метод комплементарности, переднего и заднего плана личности. 
II.   Количественные методы:
          - метод Линнеевских таблиц.

Метод «края и середины»

   Здесь речь идет о толковании взаимодействия сексуального побуждения и побуждения к контактам как целостности «края» по отношению к целостности «середины» (пароксизмальное побуждение и побуждение «Я»).

  
   «Побуждения края сигнализируют всегда о тех опасностях побуждений, которые возникают благодаря отношениям между людьми, складывающимися в контакте и в сексуальной жизни. Середина, напротив, указывает на те действия защиты в психике, благодаря которым личность пытается спастись от опасностей края.

  
   Таким образом, метод «края и середины» выявляет в нативной форме индивидуальную диалектику и личностный план существования» [10].

  
   Что именно делает «середину» сильной или слабой, Сонди объясняет при помощи понятий социально-позитивные и социально-негативные тенденции.
I.    Сильные тенденции «середины» для защиты от опасностей «края»:
1.    внутренняя, этическая цензура, или цензура совести (e + );
2.    внешняя, моральная цензура стыда (hy - );
3.    реалистическая, вследствие отказа, позиция «Я» (k - );
4.    идеальная, духовная цензура «Я» (p + ).

  
    Слабые тенденции «середины» для защиты от опасностей «края»:
1.    накопление злости, ярости, ненависти, гнева, мстительности, зависти и ревности, смертоносная ментальность (e - );
2.    бесстыдное выставление себя на показ, стремление выделиться (hy + );
3.    страсть к обладанию, корыстолюбие и жадность (k + );
4.    стремление переносить вину на окружающих, проекция (p - ).
  

  «Естественно, что правильное применение метода «края и середины» требует знания психологии всех факторов и векторов побуждений и 64 векторных картин» [3, c. 193].

  
   Далее следует подробный разбор и рекомендации по применению метода «края и середины». Сначала Сонди рекомендует получить 10 тестовых профилей индивида, затем обратить внимание на отдельные патологические реакции и на количественное напряжение тенденций на «краях» и в «середине» тестового профиля.

  
   Частота появления банальных профилей может говорить об адаптивных возможностях личности.
  

   Одинаковые профили свидетельствуют о закостенелости психической жизни, сужении возможностей судьбы и отсутствии психической динамики.
  

   Скачкообразные повороты указывают на опасный рост диалектической динамики, которая может привести к психическому или соматическому заболеванию.
  
Комплементарный метод.
Анализ переднего и заднего планов личности.
  
   Если методом «края и середины» исследуются психические стремления на одном и том же уровне, то комплементарный метод, наоборот, проникает в глубину души и показывает внутреннюю пространственную борьбу психических противоположностей. При этом «передний и задний план» личности образуют ее психическую целостность.

  
   Переднеплановый профиль (ППП) дополняется теоретическим комплементарным профилем (ТКП) до целостного профиля (ЦП). Подлинного «заднепланового человека» представляет ТКП, а не экспериментальный комплементарный профиль (ЭКП), получаемый в результате второго захода тестирования, т.е. выбора из оставшихся 24 фотопортретов. Интерпретация результатов проходит в три этапа:
1)    сначала методом «края и середины» интерпретируется ППП;
2)    затем интерпретируется ТКП (оба профиля функционируют в психике одновременно и потому должны рассматриваться синоптически);
3)    в конце исследуется только согласованность ЭКП с ППП и ТКП.
    

  «Прогноз судьбы по отношению к какому-либо виду терапии – лечению сном, шокотерапии или глубиннопсихологическому анализу – строится на соотношении согласованности ППП : ТКП : ЭКП. Именно в области психологического прогноза комплементарный метод вооружает психиатра или глубинного психолога инструментом, с помощью которого можно с большой вероятностью предсказывать, чего в конкретном случае следует ожидать от какого-то терапевтического вмешательства в возможности судьбы и, вообще, имеет ли его применение смысл» [3, c. 216].

Классификация личности по Линнеевским таблицам

  
   Сначала нужно получить 10 тестовых профилей клиента. Затем определяется внутривекторная разница напряженности тенденций (РНТ) путем вычитания наименьшей величины напряженности из наибольшей.

  
   «Например, если напряженность фактора h равна 2, а фактора s - 9. то разница напряженности тенденций сексуального побуждения (9 минус 2) равна 7» [10]. 
      

   Пропорции латентности записываются в ряд, от большей РНТ, к меньшей. Вектор с наибольшей РНТ, или с наибольшей степенью латентности, скрывает в себе самую высокую опасность побуждения или класс опасностей.

  
   Вектор с наименьшей РНТ, или с наименьшей степенью латентности, указывает на наиболее адекватный, привычный или «аварийный выход» и называется вентиль.

  
   На основании ранжированного ряда степеней латентности выделяем актуальный побудительный класс и составляем формулу побуждений личности.

  
   «Наибольшая степень латентности, характеризующая побудительный класс, точно указывает место наибольшей побудительной опасности. На этом этапе развития личности необходимо обратить внимание на профилактику, психогигиену, перевоспитание и психотерапию» [10].

  
   На основании полученных результатов можно достаточно точно классифицировать личность и «поставить вероятный диагноз» по Линнеевским таблицам. Однако, Л.Сонди, считает, что этот диагноз является только одной из возможных форм судьбы.

  
   Следовательно, в основном Линневский метод служит для архивации материала в табличной форме.

  
   «Нам часто задают вопрос, можно ли классифицировать человека, как какое-то растение или животное, в духе Линнея? Многолетнее пользование линнеевскими таблицами позволяют нам ответить на этот вопрос утвердительно.

    
  Жизнь отдельного человека слишком коротка, чтобы можно было успеть охватить все возможности судьбы как нормальных, так и болезненных структур побуждений в их неповторимой специфичности. Это основная причина, по которой линнеевские таблицы побуждений до сих пор практически полупустые. Пока что мы смогли внести в них лишь наиболее часто встречающиеся заболевания побуждений (неврозы, психозы, преступления) и возрастные группы.

  
   В результате дальнейших кропотливых исследований постепенно, шаг за шагом, имеющиеся в таблицах пробелы будут заполняться. Я жду от исследователей, которые будут работать в будущем, именно такого серьезного завершения моего труда» [3, c. 269].

  
   В свое время еще Ф.Шиллер подметил сходство в судьбах разных людей и даже наметил в своем произведении «Преступник из-за потерянной чести» основные подходы к построению классификации личности:

  
   «Сердце человеческое – сколь оно просто и в то же время сколь сложно! Казалось бы, одна и та же способность или страсть может проявляться в тысячах формах и устремлений, может вызвать тысячи противоречивых явлений, может в тысячах характеров проявляться по-разному, и тысячи разных характеров и действий могут быть порождены одинаковой склонностью, пусть даже человек, о котором идет речь, меньше всего подозревает о своем сходстве с другими. Ах, если бы для рода человеческого, как и для других областей природы, нашелся когда-нибудь свой Линней, который сумел бы дать ему классификацию по поступкам и склонностям, как удивился бы мир, обнаружив в одном ряду с чудовищем Борджиа того или иного из людей, чьи преступные склонности разряжаются ныне в узкой мещанской сфере и тесных рамках закона»
  

   Несомненная заслуга Л.Сонди проявляется в том, что благодаря его разработкам такая Линнеевская таблица создана и успешно функционирует. 

  
   Методика Сонди успешно и действенно используется в различных областях и сферах человеческой деятельности. Мы перечислим лишь основные из них, где было многократно и документально подтверждено эффективность ее использования:
1. Психология развития, детская психология и психиатрия, детская игротерапия.
2. Педагогика и воспитание.
3. Характерология.
4. Криминология, криминалистическая и юридическая психология, судебная психиатрия.
5. Общая психиатрия и учение о неврозах.
6. Фармакология.
7. Профконсультирование.
8. Генетика и семейно-брачное консультирование.
9. Этнология и этнопсихология.